В ожидании концаЧто произошло в загадочном лесном поселке?
В минувшую субботу, 15 марта, в заброшенном поселке Обдор Княжпогостского района сгорел деревянный одноэтажный дом, в котором жили члены православной общины из кировского города Уржума.
Как рассказала «Трибуне» глава администрации ближайшего к Обдору жилого поселка Мещура Любовь Гусарова, о пожаре на территории общины сообщил мужчина, который ездил на «Буране» на рыбалку в верховья реки Елва, где и стоит заброшенный поселок.
Кстати, в нем постоянно живут еще два человека, не контактировавших с уржумскими переселенцами. Они первыми заметили огонь за оградой, окружающей владения общины.
В правоохранительные органы информация поступила только 18 марта (поселок отрезан от Мещуры непроходимой тайгой). На месте пожара обнаружены скелетированные останки человека. По данным правоохранителей, в поселке находились около 10 человек, все они числятся пропавшими без вести. В настоящее время на месте происшествия работает следственно-оперативная группа.
Стена отчуждения
«Трибуна» за прошедшие годы опубликовала несколько материалов об отшельниках из Обдора. Толчком к переселению верующих из Уржума в северную «пустынь» стали события конца 90-х годов прошлого века, когда государство впервые начало внедрять ИНН (идентификационные номера налогоплательщиков). Среди верующих стали распространяться слухи о связи цифр ИНН с так называемым «числом зверя». В начале 2000-х
около 80 прихожан православной церкви в Уржуме под руководством настоятеля Александра Кожевникова переехали в заброшенный поселок Княжпогостского района в 40 километрах от Мещуры.
В первые после переселения годы верующие позволяли себе достаточно тесные контакты с местным населением. В Мещуре, расположенной в 40 километрах от Обдора, уржумцы купили дом, где жили представители общины, сюда же они отправляли на зиму детей школьного возраста, которые посещали местную школу.
Однако с годами изоляционизм нарастал. Детей перестали учить в мещурской школе, перейдя якобы на «домашнее обучение».
В Обдоре когда-то заготавливало лес подразделение одной из княжпогостских колоний. Отшельники поселились в бараках, где прежде размещались заключенные. Вокруг бараков со временем была построена гигантская изгородь, проникнуть за которою посторонние не могли.
Журналисты «Трибуны» в те годы дважды побывали в закрытом поселке Обдор. Всякий раз их останавливали у ворот вооруженные люди, терпеливо объясняя, что члены общины, как и настоятель отец Александр, не хотят никаких контактов с внешним миром.
С годами количество членов общины уменьшалось, а загадочность вокруг всего, что происходило за оградой, увеличивалась. Некоторые члены общины, выбравшиеся на волю, сообщали о том, что их удерживали чуть ли не насильно.
Несколько лет назад после обращения в правоохранительные органы женщины, бежавшей из Обдора, прокуратура республики даже заявляла о готовящейся проверке. Но, судя по всему, проверка так и не состоялась: правоохранителей за ограду не пустили так же, как и журналистов.
На осадном положении
Вся скудная информация о том, что происходило за высоким забором, просачивалась в прессу в основном из признаний тех отшельников, которым посчастливилось покинуть Обдор.
Самый подробный рассказ о происходящем внутри общины был не так давно опубликован на официальном сайте Сыктывкарской и Воркутинской епархии, куда поступили письма от бывших членов общины Александра Кожевникова.
«Уже почти десяток лет община находится на осадном положении, угрожая самосожжением при попытках вмешаться в ее жизнь со стороны представителей Церкви и государства, — пишет на сайте журналист В. Пластинин. — В целом ситуация такова: отшельники и их дети, лишенные возможности получать образование, медицинскую помощь, лишенные элементарных санитарно-гигиенических условий, живут в ожидании «конца света», под постоянной угрозой того, что их сожгут руководители секты.
К счастью, люди иногда осознают то, что с ними происходит. Основным показателем этого является то, что число «отшельников» за прошедшие годы сократилось с 80 до 10 человек. Но, к сожалению, бегство из секты не является единственной причиной этого сокращения. Люди отходят в мир иной без духовного напутствия и медицинской помощи. Медицинского освидетельствования для установления причины смерти никто не производит, и людей просто-напросто закапывают в землю. И никому до этого нет дела…
Общиной руководит бывший священник из города Уржум Александр Кожевников. В результате своих конфликтов с епархиальным священноначалием он оставил служение во вверенном его попечению приходе и, собрав группу экзальтированных людей, удалился в леса Республики Коми.
Сначала лжестарцу слепо верили. Укрепляли подобную веру многие «чудеса», которые происходили в жизни якобы по его молитвам. Первые переселенцы поехали в княжпогостские леса за год до переселения туда лжестарца с Уржума.
Основная масса людей, которые уехали в самом начале, в основном оставила общину из-за того, что не обрела здесь желаемого. Ведь многие люди поехали за «батюшкой» в надежде обрести более сытую жизнь, рассчитывая на щедрую помощь московского миллиардера некоего «Сергия». Но уже в первый год у спонсора с «батюшкой» возникли разногласия — Сергий противоречил фанатичным взглядам лжестарца, и помощь прекратилась.
Начались большие искушения, бытовые трудности — многие не выдержали и стали уезжать.
Во время всей жизни общины ее членам насаждалась мысль о враждебности внешнего мира и ненависть к нему.
Если кто-то в общине поссорился с кем-то, «батюшка» всегда спрашивал: есть ли приезжие за оградой? Мол, из-за них все неприятности».
Ушли в затвор
«Большие проблемы начались после отказа от документов, денег и ухода в затвор, — написал в Сыктывкарскую епархию бывший член общины, фамилию которого не разглашают. — Когда была совершена последняя поездка лжестарца и его ближайшей помощницы – бывшей надзирательницы из психиатрической клиники – в город за продуктами, то нам об этом даже не сказали. В городе Емве, на книжке у некоторых были детские деньги, но они не могли их снять и сделать хотя бы небольшие запасы, хотя помощница «батюшки» закупила для своей семьи продуктов на ближайшие несколько лет.
Затем «батюшка» начал делить семьи. Нас с мамой и 13-летним братом забрал в свой барак, а отец остался жить в другом бараке, потому что руководитель общины ему не доверял.
Отец долго не выдержал, и 30 августа 2009 года покинул общину навсегда. Через год приезжал повидаться, а лжестарец нас даже за забор не выпустил, опасаясь, что отец увезет нас с собой. Сбежавшие родственники пытались писать письма в Обдор, но «батюшка» и его помощница заставляли сжигать письма, не читая.
После того, как отец оставил нас, наша жизнь стала целиком зависеть от лжестарца. Постепенно власть в общине от «батюшки» перешла к его помощнице и ее сыну, который всегда ходит с оружием. Лжестарец стал от них сильно зависеть и делать все, как они скажут. Они шантажировали его тем, что он надругался над их дочерью и сестрой, сбежавшей из общины. Нам приходилось все терпеть. И унижения, и клевету, и очень тяжелую работу. Запасы пищи постепенно стали таять. Все перешли на одноразовое питание. Люди, имеющие запасы, ели их тайком. Брат от голода начал воровать – добрался до общей муки (из которой пекли только просфоры) и ел ее по ночам, просто смешивая с водой. Ели отходы, которыми кормили лошадей, собак и кошек.
Работать приходилось очень много. Летом спали по два-три часа, работая на сенокосе и огороде. Зимой тоже работы хватало: уборка снега, заготовка дров.
После визита сотрудников правоохранительных органов из дома без вооруженного охотничьим ружьем сына надзирательницы не выходили. Двери в доме все запираются на замки изнутри, а ключи хранятся у надзирательницы — без разрешения не выйдешь. На окнах двойные решетки — изнутри и снаружи. Под домовой церковью, в подполье, и у дверей большой запас горючего, которое будет подожжено, как только появится угроза постороннего вмешательства. Люди, живущие там, с этим согласны. И даже писали расписки такого содержания: «Если я буду кричать и вырываться, пытаясь сбежать, то свяжите меня и не выпускайте».
Последний акт
Судя по всему, 15 марта в Обдоре произошел последний акт этой затянувшейся на много лет трагедии. На вопросы: что произошло и почему? — теперь должны ответить правоохранительные органы.
По информации «Трибуне» старшего помощника руководителя Следственного управления СКР по Коми Светланы Коровченко, из-за полного отсутствия связи еще вчера никаких сведений от следователей, работающих в Обдоре, пока не поступало. Возвращение группы из Обдора в Мещуру планируется в пятницу, 21 марта.
Но, как считают жители Мещуры, с которыми нам удалось переговорить, нужно готовиться к самым мрачным новостям. Судя по тому, что буквально за неделю до пожара отшельники завезли в Обдор продовольствие на значительную сумму (около 40 тысяч рублей), выезжать они не планировали. Так что не исключено, что в поселке произошла массовая трагедия.
Как рассказал мещурцам рыбак, сообщивший о пожаре, в минувшее воскресенье на пепелище видели лишь одно живое существо — лошадь, которая сумела самостоятельно выбраться из помещения...
Владимир ОВЧИННИКОВ. /21.03.2014/
http://www.tribuna.nad.ru/modules/news/ ... ryid=11283Рабство в Коми