Медведь-инспектор Печорское время 04.10.2011
На Печоре осень, идут на нерест семга, сиг. Я работаю на пассажирской «Ракете», теплоходе на подводных крыльях, выполняем рейсы Печора-Нарьян-Мар и обратно. Где и как идет рыба, знаю точно, определяю по очередям на браконьерских тонях и из разговоров пассажиров. В этот период в основном слышны речи, где и как идет рыба, какая и откуда грядет рыбинспекция, как она буйствует и где она сейчас.
Сходив два рейса по четыре дня, получаю четыре дня выходных. Звоню своему другу по рыбачьему хобби Владимиру в соседний город, сообщая о возможности съездить на одну ночь на рыбалку. Он соглашается. И уже в четыре утра встречаю его с поезда, а в семь часов мы уходим на «Ракете» вниз по Печоре. Пять часов хода, и мы уже за двести пятьдесят километров от города, оказались на пристани в довольно большом селе. Впереди у нас только одна ночь, утром приходит моя «Ракета», надо домой, ведь через день в рейс. Приехали «при параде», из вещей только рюкзак с сетью, немного еды и самое главное - две бутылки водки, это, можно сказать, по тем временам валюта. Знакомых в деревне нет, а надо найти кого-то с лодкой и мотором, чтобы порыбачить ночь. Ходим по берегу, пытаемся договориться и, на наше счастье, встречаем печорского товарища. Узнав в чем дело, Александр — так звали его — соглашается порыбачить с нами: у него тут и лодка, и мотор.
С наступлением сумерек выезжаем. Ехать недалеко от села, всего километра полтора. Набираем сеть в лодку. Опускается темнота, едем на тоню, она вдоль песков на противоположной стороне. «Выкидываем» сеть поперек реки, плывем по течению довольно медленно, по времени это где-то минут пятьдесят, затем выбираем сеть.
Нам повезло: в сеть попадают две семги. Одна на три-четыре килограмма, вторая — килограммов на семь, и еще штук пятнадцать сигов. Я за мотором, еду на берег в сторону села, там высокий каменный берег; кусты, лес, есть где спрятать рыбку. В лодке из «тары» только один рюкзак. Складываем в него рыбу. Владимир и Александр уносят его вверх и высыпают содержимое на траву, рюкзак берут в лодку.
Едем на тоню снова, закидываем сеть, плывем. И тут в ночной тишине слышим на гребне этого очень высокого берега, от которого недавно отъехали, лай собаки, постепенно смещающийся в в сторону села. Страстный по натуре охотник, я отпустил комментарий: «Хозяин уже дома на печи, а собака дичь ему гонит». Посмеявшись, сразу же забыли об этом, хотя надо было поразмыслить, на кого могла глубокой ночью так злобно лаять собака. Выбрали во второй раз сеть в лодку, попало лишь с десяток сигов, решили отвезти рыбку в то же место. С большим трудом в темноте нахожу знакомый мысок, пристаю к берегу, ребята берут рюкзак с рыбой, уходят, я остаюсь в лодке. Ушедшие наверху трещат кустами, ища оставленную там рыбу. Фонарика нет, матерятся, чиркая в темноте спичками, после чего вообще ничего не видят. Возятся долго, я начинаю на них покрикивать, время ведь идет. Они ползают, чуть ли не на коленях, но ничего не находят. В конце концов раздается голос Владимира, зовущий меня к ним. Я с раздражением лезу в гору. У самых кустов, на маленькой полянке стоит Владимир и на фоне вышедшей из туч луны держит над головой на вытянутой руке хвост семги. Смотрю на окровавленный хвост когда-то семикилограммовой рыбины. Только хотел сказать: «Медведь», как он вышел от нас всего в трех метрах из-за дерева и грозно зарычал. В такой близи медведя, на мое счастье, я больше никогда не видел. Ребята стояли лицом к берегу, я еще не успел развернуться, их уже рядом не было.
Слетев с берега с большой высоты, сделав сальто в воздухе, я даже не споткнулся, несмотря на такую темень. Влетел в лодку, а ребята уже сидели там.
Мишка за нами не гнался, по всей видимости, из-за какого-то обглоданного хвоста он не стал с нами связываться. А хвост лежал на носу лодки как напоминание о той дозе адреналина, которую мы только что получили. Медведь съел за один присест около одиннадцати килограммов семги, почти ведро сигов, но, возможно, что-то запрятал себе и на обед. По всей видимости, медведь опешил от нашей наглости: мы почти вырвали из его лап часть семги. А затем пришел в себя и заявил свои права на рыбу. В лесу остался рюкзак с нашим уловом, желающих идти за ним не было.
Я беру бак с бензином, поднимаюсь на бровку берега, собираю первые попавшиеся ветки, плеснув бензин, поджигаю. Собираю немного дров, разжигаю подобие костра, но желающих идти знакомиться с мишкой все равно нет. Времени до рассвета остается совсем мало, решаем сделать еще сплавку.
Проходит около часа времени, в сеть попадает всего около десятка сигов. Выбрав сеть, едем к знакомому мыску, костер немного дымит: Поднимаемся с опаской на полянку, рюкзак стоит на месте, но поляна вся изрыта гневным хозяином тайги и жидко обгажена, и это за наше гостеприимство. Забираем рюкзак, говорим мишке «спасибо» и едем на пристань — скоро придет «Ракета». Вспоминая пережитое, уверен, что собака чувствовала медведя, шла с лаем по верху, сопровождая косолапого, а он шел по низу и наткнулся на наш тайник. И это было меньше чем в километре от села. Мы часто думали: зачем он шел в деревню? И вот спустя уже много лет я встретился с одним из жителей того села. Рассказал ему этот случай, а на мой вопрос: «Зачем медведь шел в село?» — ответил, что в лодках возвратившихся с рыбалки в темноте иногда остается затерявшаяся рыба, и медведи частенько наведываются с «инспекторской проверкой». А в нашем случае косолапому с рыбой повезло как никогда. Но наше счастье, что именно с таким медведем мы столкнулись.
Анатолий БЫЗОВСКОЙ.
_________________ Вышли мы все из Печоры, дети семьи трудовой!
|